Среда, 13.11.2024
ВЕЛИКИЕ РУССКИЕ УЧЁНЫЕ
Меню сайта
Категории раздела
Великие русские учёные [66]
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » Статьи » Великие русские учёные

НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ЛОБАЧЕВСКИЙ (1793—1856)
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ЛОБАЧЕВСКИЙ (1793—1856) Великий русский геометр, творец неевклидовой геометрии Ни­колай Иванович Лобачевский родился 2 ноября 1793 года в Нижего­родской губернии, в бедной семье мелкого чиновника. После детства, исполненного нужды и лишений, по окончании гимназии, поступить вкоторую ему удалось лишь благо­даря исключительной энергии его матери Прасковьи Александровны, мы видим его четырнадцатилетним мальчиком уже студентом только что открытого Казанского универ­ситета, в стенах которого и прохо­дят вся дальнейшая его жизнь и работа. Н. И. Лобачевскому по­счастливилось учиться в гимназии математике у незаурядного человека и, повидимому, блестящего педа­гога - Григория Ивановича Карта-шевского. Под его влиянием и раз­вивались математические способно­сти будущего великого геометра.
#l#lobahevskiy.jpg##Великий русский геометр, творец неевклидовой геометрии Ни­колай Иванович Лобачевский родился 2 ноября 1793 года в Нижего­родской губернии, в бедной семье мелкого чиновника. После детства, исполненного нужды и лишений, по окончании гимназии, поступить вкоторую ему удалось лишь благо­даря исключительной энергии его матери Прасковьи Александровны, мы видим его четырнадцатилетним мальчиком уже студентом только что открытого Казанского универ­ситета, в стенах которого и прохо­дят вся дальнейшая его жизнь и работа. Н. И. Лобачевскому по­счастливилось учиться в гимназии математике у незаурядного человека и, повидимому, блестящего педа­гога - Григория Ивановича Карта-шевского. Под его влиянием и раз­вивались математические способно­сти будущего великого геометра.
Студенческие годы Н. И. Лобачевского наполнены не только горя­чим увлечением наукой и упорными научными занятиями; они полны и юношескими проказами и шалостями, в которых его жизнерадостный характер проявился очень рано. Известно, что он сидел в карцере за пускание ракеты в Казани в 11 часов вечера, что ему ставились в вину многие другие проказы. Но, кроме этого, отмечаются и более серьёз­ные проступки: «вольнодумство и мечтательное о себе самомнение, упорство» и даже «возмутительные поступки..., оказывая которые в значительной степени явил признаки безбожия».
За всё это Н И. Лобачевский едва не поплатился исключением из университета, и только усиленные ходатайства казанских профессоров-математиков дали ему возможность окончить его. Дальнейшая его карьера развивается стремительно: 21 года Н. И. Лобачевский — адъюнкт, а 23 лет — экстраординарный профессор; в эти же годы, в связи с лекциями по геометрии, читанными им в 1816—1817 гг., он впервые подошёл к вопросу, решение которого составило славу всей его жизни — к вопросу об аксиоме параллельных.
Юность Н. И Лобачевского кончалась. Начался период полного раскрытия его богатой и многообразной личности. Началось научное творчество исключительное по его математической силе. Началась и быстро развивалась его изумительно многогранная, полная непреклон­ной энергии и страстного увлечения работа профессора, вскоре во всех отношениях первого профессора Казанского университета. Началось его горячее участие во всех областях деятельности, организации и строительства Казанского университета, перешедшее затем в почти двадцатилетнее полное и единоличное руководство всей университет­ской жизнью. Одно лишь перечисление различных университетских должностей, последовательно, а часто и параллельно, занимавшихся им, даёт представление о размахе его университетской работы. В конце 1819 г. его избирают деканом; одновременно на него ложатся обязанно­сти по приведению в порядок университетской библиотеки, находившей­ся в невероятно хаотическом состоянии. Профессорская деятельность его в эти же годы получает новое содержание: за отъездом профессора Симонова в кругосветное путешествие, целых два учебных года ему приходится читать физику, метеорологию и астрономию. Между прочим, Н. И. Лобачевский и в дальнейшем никогда не терял интереса к фи-- зике и не отказывался не только от преподавания её в университете, но и от чтения популярных лекций по физике, сопровождавшихся тща­тельно и интересно подготовленными опытами. В 1822 г. Н. И. Лоба­чевский—ординарный профессор; одновременно он становится членом строительного комитета по приведению в порядок старых и постройке новых университетских зданий. В 1825 г. он уже председатель этого комитета. Фактически он является основным строителем всей совокуп­ности новых зданий Казанского университета и, увлечённый этими новыми своими обязанностями, тщательно изучает архитектуру как синженерно-технической, так и с художественной стороны. Многие наиболее удачные в архитектурном отношении здания Казанско­го университета являются осуществлением строительных замыслов Н. И. Лобачевского; таковы: анатомический театр, библиотека, обсер­ватория.
Наконец, в 1827 г. Н. И. Лобачевский становится ректором уни­верситета и занимает этот пост 19 лет. Свои обязанности ректора он понимает очень широко: от идейного руководства преподаванием и всей жизнью университета до личного вхождения во все повседневные университетские нужды. Сделавшись ректором, он ещё в течение не-скольких лет продолжал нести обязанности университетского библио­текаря и сложил их лишь после того, как поставил библиотеку на надлежащую высоту. В качестве примера энергии и активности, прояв­ленных Н. И. Лобачевским на благо университета, следует сказать об его роли во время двух трагических событий, обрушившихся на казан­скую жизнь во время его ректорства. Первым из этих событий была холерная эпидемия 1830 г., свирепствовавшая в Поволжье и унесшая многие тысячи жизней. Когда холера достигла Казани, Н. И. Лобачев­ский сразу же принял в отношении университета героические меры: университет был фактически изолирован от всего остального города и превращен как бы в крепость. Было организовано проживание и пита­ние студентов на самой университетской территории — всё это при самом деятельном участии ректора. Успех был блестящий — эпи­демия прошла мимо университета. Энергичная самоотверженная работа Н. И. Лобачевского по борьбе с холерой произвела на всё тогдашнее общество столь большое впечатление, что даже официальные инстан­ции сочли нужным её отметить. Н. И. Лобачевскому было выражено «высочайшее благоволение» за усердие по предохранению университета и других учебных заведений от холеры.
Другим бедствием, разразившимся над Казанью, был страшный по своим опустошительным последствиям пожар в 1842 г. Во время этого ужасного пожара, уничтожившего огромную часть города, Н. И. Лоба­чевский вновь проявил чудеса энергии и распорядительности при спа­сении от огня университетского имущества. В частности, ему удалось сохранить библиотеку и астрономические инструменты.
Однако центральной точкой приложения энергии и талантов Н. И. Лобачевского как ректора университета были его прямые за­боты о воспитании юношества в самом широком смысле этого слова. Все остальные стороны его деятельности на ректорском посту состав­ляли только рамку для осуществления этой основной задачи. Про­блемы воспитания привлекали его во всём их объёме и, как всё, что его интересовало, они интересовали его самым горячим образом. Ещё с 1818 г. Н. И. Лобачевский состоял членом училищного комитета, ведавшего средними и низшими учебными заведениями, и с тех пор он не терял из виду, наряду с вопросами университетского преподавания, и запросов школьной жизни. Постоянно руководя приёмными экзаме­нами в университет, Н. И. Лобачевский прекрасно знал, с какими зна­ниями школьник того времени приходил в высшее учебное заведение. Интересуясь всей линией развития человека — от детского до позднего юношеского возраста, — он требовал от воспитания очень много, и ри­совавшийся перед ним идеал человеческой личности был очень высок. Речь Н. И. Лобачевского «О важнейших предметах воспитания» яв­ляется замечательным памятником не только педагогической мысли, но, если позволительно так выразиться, той «воспитательной эмоции», того педагогического пафоса, без которых сама педагогическая дея­тельность превращается в мертвящее ремесло. Сам Н. И. Лобачевский обладал в полной мере разнообразием и широтой жизненных интере­сов, входивших в его идеал гармонически развитой человеческой лич­ности. Естественно, что он многого требовал от молодого человека, пришедшего в университет учиться. Он прежде всего требует от него, чтобы он был гражданином, «который высокими познаниями составляет честь и славу своего отечества», т. е. ставит перед ним высокий и ответ­ственный патриотический идеал, основанный, в частности, на высокой квалификации в пределах избранной профессии. Но далее подчёркивает, что «одно образование умственное не довершает ещё воспитания», и предъявляет большие требования к интеллигентному человеку как к полноценному представителю интеллектуальной, этической и эстетиче­ской культуры. Н. И. Лобачевский был не только теоретиком воспита­ния, а и на самом деле воспитателем, учителем молодёжи. Он был не только профессором, блестяще и тщательно читавшим свои лекции, но и человеком, знавшим прямую дорогу к юношескому сердцу и умевшим во всех случаях, когда это требовалось, находить те самые нужные слова, которые способны были действовать на сбившегося с пути сту­дента, возвратить его к работе, дисциплинировать его. АвторитетН. И. Лобачевского в студенческой среде был чрезвычайно высок. Сту­денты любили Николая Ивановича, несмотря на строгость его как про­фессора и, в частности, как экзаминатора, несмотря на горячность, а иногда и резкость.
Н. И. Лобачевский, вероятно, самый крупный человек, выдвинутый почти двухсотлетней славной историей русских университетов. Если бы он не написал ни одной строчки самостоятельных научных исследова­ний, мы, тем не менее, должны были бы с благодарностью вспомнить о нём как о замечательнейшем нашем университетском деятеле, как о человеке, который высоким званиям профессора и ректора универси­тета дал такую полноту содержания, которой им не придавал никто другой из лиц, носивших эти звания до него, в его время или после его смерти. Но Н. И. Лобачевский, кроме того, был ещё и гениальным учёным, и не будь он таковым, не имей он, наряду со всеми своими прочими дарованиями, ещё и первоклассного творческого дара и твор­ческого опыта, он и в области университетского преподавания, я уни­верситетского руководства, и самой своей воспитательной деятельности не мог бы быть тем, кем он в действительности был.
Основная научная заслуга Н. И. Лобачевского заключается в том, что он впервые до конца усмотрел логическую недоказуемость евкли­довой аксиомы параллельных и сделал из этой недоказуемости все основные математические выводы. Аксиома параллельных, как из-BeciHO, гласит: в данной плоскости к данной прямой можно через дан­ную, не лежащую на этой прямой, точку провести только одну парал­лельную прямую. В отличие от остальных аксиом элементарной геомет­рии, аксиома параллельных не обладает свойством непосредственной очевидности, хотя бы уже по одному тому, что является высказыва­нием о всей бесконечной прямой в целом, тогда как в нашем опыте мы сталкиваемся лишь с большими или меньшими «кусками» (отрез­ками) прямых. Поэтому на всём протяжении истории геометрии — от древности до первой четверти прошлого века — имели место попытки доказать аксиому параллельных, т. е. вывести её из остальных аксиом геометрии. С таких попыток начал и Н. И. Лобачевский, принявший противоположное этой аксиоме допущение, что к данной прямой через данную точку можно провести по крайней мере две параллельные. Н. И. Лобачевский стремился привести это допущение к противоре­чию. Однако по мере того, как он развёртывал из сделанного им до­пущения и совокупности остальных аксиом Евклида всё более и более длинную цепь следствий, ему становилось всё более ясным, что ника­кого противоречия не только не получается, но и не может получиться. Вместо противоречия Н. И. Лобачевский получил хоть и своеобразную, но логически совершенно стройную и безупречную систему предложе­ний, систему, обладающую тем же логическим совершенством, что и обычная евклидова геометрия. Эта система предложений и составляет так называемую неевклидову геометрию или геометрию Лобачевского.
Получив убеждение в непротиворечивости построенной им геомет­рической системы, Н. И. Лобачевский строгого доказательства этой непротиворечивости не дал, да и не мог дать, так как такое доказа­тельство выходило за пределы методов математики начала XIX в. До­казательство непротиворечивости геометрии Лобачевского дали лишь в конце минувшего века Кэли, Пуанкаре и Клейн.
Не давши формального доказательства логического равноправия своей геометрической системы с обычной системой Евклида, Н. И Ло­бачевский по существу вполне понимал несомненность самого факта этого равноправия, с полной определённостью высказав, что при логи­ческой безупречности обеих геометрических систем вопрос о том, какая из них осуществляется в физическом мире, может быть решён только опытом. Н. И. Лобачевский был первым, кто взглянул на математику как на опытную науку, а не! как на абстрактную логическую схему. Он был первым, кто ставил опыты для измерения суммы углов тре* угольника; первым, кто сумел отказаться от тысячелетнего предрассудка априорности геометрических истин. Известно, что он любил часто по­вторять слова: «Оставьте трудиться напрасно, стараясь извлечь из од­ного разума всю мудрость, спрашивайте природу, она хранит все тайны и на вопросы Ваши будет Вам отвечать непременно и удовлетворитель­но». В точку зрения Н. И. Лобачевского современная наука вносит лишь одну поправку. Вопрос о том, какая геометрия осуществляется в физическом мире, не имеет того непосредственного наивного смысла, тсоторый ему придавался во времена Лобачевского. Ведь самые основ­ные понятия геометрии — понятия точки и прямой, родившись, как и всё наше познание, из опыта, не являются, тем не менее, непосредствен­но данными нам в опыте, а возникли лишь путём абстракции от опы­та, в качестве наших идеализации опытных данных, идеализации, только и дающих возможность приложения математического метода к изуче­нию действительности. Чтобы пояснить это, укажем только, что геомет­рическая прямая, уже в силу одной своей бесконечности, не является — в том виде, как она изучается в геометрии, — предметом нашего опыта, а лишь идеализацией непосредственно воспринимаемых нами весьма длинных и тонких стержней или световых лучей. Поэтому невозможна окончательная опытная проверка аксиомы параллельных Евклида или Лобачевского, как невозможно и абсолютно точное установление суммы углов треугольника: все измерения любых физических данных нам уг­лов всегда лишь приблизительны. Мы можем лишь утверждать, что геометрия Евклида является идеализацией действительных пространст­венных соотношений, вполне удовлетворяющей нас, пока мы имеем дело с «кусками пространства не очень большими и не очень малыми», т. е. пока мы не выходим ни в ту, ни в другую сторону слишком да­леко за пределы наших обычных, практических масштабов, пока мы, с одной стороны, скажем, остаёмся в пределах солнечной системы, а с другой, — не погружаемся чересчур в глубь атомного ядра.Положение меняется, когда мы переходим к космическим масштабам. Современная общая теория относительности рассматривает геометриче­скую структуру пространства как нечто зависящее от действующих в этом пространстве масс и приходит к необходимости привлекать гео­метрические системы, являющиеся «неевклидовыми» в гораздо более сложном смысле этого слова, чем тот, который связывается с геомет­рией Лобачевского.
Значение самого факта создания неевклидовой геометрии для всей современной математики и естествознания колоссально, и английский математик Клиффорд, назвавший Н. И. Лобачевского «Коперником геометрии», не впал в преувеличение. Н. И. Лобачевский разрушил догму «неподвижной, единственно истинной евклидовой геометрии» так же, как Коперник разрушил догму о неподвижной, составляющей не­зыблемый центр Вселенной — Земле. Н. И. Лобачевский убедительно показал, что наша геометрия есть одна из нескольких логически рав=-ноправных геометрий, одинаково безупречных, одинаково полноценных логически, одинаково истинных в качестве математических теорий. Во­прос о том, какая из этих теорий истинна в физическом смысле слова, т. е. наиболее приспособлена к изучению того или иного круга физи­ческих явлений, есть именно вопрос физики, а не математики, и притом вопрос, решение которого не дано раз и навсегда евклидовой гео­метрией, а зависит от того, каков избранный нами круг физических явлений. Единственной, правда значительной, привилегией евклидовой геометрии остаётся при этом то, что она продолжает быть математиче­ской идеализацией нашего повседневного пространственного опыта и поэтому, конечно, сохраняет своё основное положение как в значи­тельной части механики и физики, так, тем более, во всей технике. Но философской и математической значительности открытия Н. И. Ло­бачевского это обстоятельство, конечно, не в силах умалить.
Таковы вкратце основные линии разносторонней культурной дея­тельности Николая Ивановича Лобачевского. Остаётся сказать ещё не­сколько слов о последних годах его жизни. Если 20-е и 30-е годы XIX п. были периодом высшего расцвета как творческой, так и научно-педа­гогической и организационной деятельности Н. И. Лобачевского, то со средины сороковых годов и притом совершенно внезапно для Н. И. Ло­бачевского наступает период бездействия и старческого догорания. Основным событием, принесшим с собою этот трагический перелом в жизни Н. И. Лобачевского, было увольнение его 14 августа 1846 г. от должности ректора. Это увольнение произошло без желания Н. И. Лобачевского и вопреки ходатайству совета университета. Почти одновременно произошло и увольнение его от должности профессора математики, так что с весны 1847 г. Н. И. Лобачевский оказался отстранённым фактически от всех своих обязанностей по университету. Это отстранение имело все черты грубой служебной дисквалификации, граничившей с прямым оскорблением.
Главнейшие труды Н И. Лобачевского: Полное собрание сочинений по гео­метрии, Казань, 1833, т. I (содержит: О началах геометрии, 1829; Воображаемая геометрия, 1835; Применение воображаемой геометрии к некоторым интегралам, 1836; Новые начала геометрии с полной теорией параллельных, 1835—1838); 1886, т. II (содержит сочинения на иностранных языках, в том числе: Geometrische Untersuchun-geh zur Theorie der Parallellinien, 1840, в которых Н. И. Лобачевский изложил свои идеи о неевклидовой геометрии); Геометрические изыскания о теории параллельных линий (русский перевод А. В. Летникова знаменитого мемуара Н. И. Лобачевского Geometrische Untersuchungen...), «Математический сборник», М., 1868, III; Пангео-метрия, «Учёные записки Казанского университета», 1855; Полное собрание сочинений, М.—Л., Гостехиздат, 1946.
О Н. И. Лобачевском: Янишевский Е., Историческая записка о жизни и деятельности Н. И. Лобачевского, Казань, 1868; Васильев А. В., Николай Иванович Лобачевский, Спб., 1914; Синцов Д. М., Николай Иванович Лобачевский, Харьков, 1941; Николай Иванович Лобачевский (к 150-летию со дня рождения; статьи П. С. Александрова и А. Н. Колмогорова), М. — Л., 1943; Николай Иванович Лобачев­ский (статьи Б. Л. Лаптева, П. А. Широкова, Н. Г. Чеботарёва), изд. АН СССР, М. — Л., 1943; Каган В. Ф., Великий учёный Н. И. Лобачевский и его место в ми­ровой науке, М. — Л., 1943; его ж е, Н. И. Лобачевский, изд. АН СССР, М. —Л., 1944.
Категория: Великие русские учёные | Добавил: anikol (12.09.2010)
Просмотров: 1006
Форма входа
Поиск
Друзья сайта
Сделать бесплатный сайт с uCoz Фотографии, много, Андрей Николаев
АНИКОЛфото